– У меня такого хорошего нет. – Юный босяк слегка толкнулмою ногу, провоцируя.

Блатные замашки. Но украсть блейзер нельзя – некуда с нимбежать.

– Хотите поносить? – спросил я, по-прежнему глядя в сторону.

– Нет.

Я подтянул колени к подбородку, уходя в глухую защиту.

Ни в коем случае не отвечать ударом на удар – любоесопротивление вызовет мгновенную реакцию остальных. Пятерка отличнопозабавится, пиная ненавистного белого.

– Друг говорит, у тебя хороший пиджак, – сказал негр сверхней койки.

– Да. Я поблагодарил его за комплимент.

– Он говорит, у него такого нет.

– И что делать?

– Всегда приятно получить подарок.

К двоим присоединился третий, замкнув полукруг. Босоногийвновь толкнул меня ногой, остальные явно ждали, кто начнет драку. Я снялблейзер и протянул им.

– Подарок? – уточнил босоногий.

– Вам виднее.

От удара ногой голова моя резко стукнулась о толстыйметаллический прут.

– О черт! Берите. – Не позволить убить меня.

– Подарок?

– Да.

– Спасибо, приятель.

– Не стоит. – Я потер щеку. В голове гудело.

Троица оставила меня в покое.

Я потерял всякое представление о времени. Темно-синий костюмподавал слабые признаки жизни; кто-то опять вал охрану. Мой подарок юнец ненадел. Блейзер просто растворился в камере.

Лицо пылало, но крови не было. Если ударов больше непоследует, могу считаться счастливчиком. Обладатель зычного баса заявил, чтохочет спать. Я попробовал представить, что ждет меня ночью. Две узкие койки нашестерых.

Спать на полу, без подушки и одеяла? Пол, между прочим,становился холоднее.

Исподтишка поглядывая на соседей, я пытался угадать, какиепреступления они совершили. Да, я позаимствовал чужое досье, но с безусловнымнамерением вернуть. Неужто за такую ерунду я должен разделить участь торговцевбелой смертью, угонщиков автомобилей, насильников, а может, и убийц?

Не испытывая никакого аппетита, я подумал о еде. Зубнойщетки у меня не было. В туалет не хотелось, но что будет, когда приспичит? Естьли тут питьевая вода? Самые примитивные вещи приобрели огромную значимость.

– Хорошие тапочки.

От неожиданности я вздрогнул.

Надо мной возвышался тип в грязных белых носках, ступни егобыли на несколько сантиметров длиннее моих.

– Спасибо.

Похоже, речь о разношенных кроссовках. Будь онибаскетбольные, могли бы представить для парней интерес, а так…

– Какой размер?

– Десятый.

Подошел босоногий:

– И у меня.

– Может, они вам как раз? – Я начал развязывать шнурки. –Прошу принять в подарок.

Босоногий невозмутимо забрал кроссовки.

“А как насчет джинсов и трусов?” – готов был спросить я.

В семь вечера появился Мордехай. Кэффи вывел меня из камеры,и мы поднялись наверх.

– Где кроссовки? – спросил Мордехай.

– Там.

– Вернут.

– Спасибо. У меня был еще блейзер.

Мордехай всмотрелся в ссадину на левой щеке.

– Ты в порядке?

– Все замечательно. Я свободен!

Залог составил десять тысяч долларов. Я заплатил тысячуналичными и подписал необходимые бумаги. Кэффи принес кроссовки, блейзер, моииспытания закончились.

За рулем машины нас ждала София.

За падение с небес на землю нужно платить. Царапины,полученные в аварии, почти зажили, но неприятные ощущения в мышцах и суставахпо-прежнему давали о себе знать. Я довольно быстро худел; ежедневные обеды вресторанах стали не по карману, да и вкус к еде пропал начисто. От спанья наполу ныла спина. Я продолжал эксперимент в расчете, что рано или позднопривыкну, однако расчеты внушали серьезные сомнения.

А теперь удар ногой. Пока хватало терпения, я прикладывал кшишке лед, но иногда, просыпаясь среди ночи и ощупывая голову, пугался, чтошишка растет.

И все-таки меня переполняло счастье: я уцелел последвухчасового пребывания в аду. Ближайшее будущее перестало внушать ужас, накакое-то время можно было забыть о копах, прячущихся в тени.

Обвинение в краже со взломом не очень располагало к веселью:максимальный срок наказания предусматривал десять лет тюрьмы. Но об этом будетвремя подумать.

В субботу утром я вышел из дома пораньше, торопясь купитьсвежую прессу. Ближайшая кофейня, которой заправляла многодетная семьяпакистанцев, располагалась в двух кварталах от меня. Устроившись за стойкой, язаказал большую чашку кофе с молоком и раскрыл газету.

Мои друзья в “Дрейк энд Суини” всегда отличались умениемпланировать свои действия. На второй полосе я увидел собственную фотографию –из рекламного проспекта фирмы, изданного несколько лет назад. Негативы былитолько у них.

Заметка из четырех столбцов оказалась информативной: фирмаподелилась с журналистом почти всем, что знала обо мне. Ни одного личногомнения не было. Поместили ее в газете с единственной целью – унизить меня.Заголовок аж кричал:

ГОРОДСКОЙ АДВОКАТ АРЕСТОВАН

ЗА КРАЖУ СО ВЗЛОМОМ!

Далее следовало описание папки.

Но плевок, по сути, вышел жидким – кучка крючкотворовпереругались из-за каких-то бумажек. Кому, кроме меня и моих знакомых, до этогодело? Слишком много вокруг происходит событий гораздо более сенсационных, чеммой проступок. А стыд я, пожалуй, перенесу. Без особых усилий я представил, какАртур с Рафтером в течение долгих часов уточняли план моего ареста, смаковалиего последствия. Часы наверняка будут включены в счет, который фирма выставит “Ривероукс”, непосредственно заинтересованной в скорейшем возвращениикомпрометирующих документов.

Ах, какой скандал! Четыре колонки в субботнем выпуске!